друзья
Опрос
Кто на сайте
 Юзеры |
(0) |
 Гости |
(9) |
 |
|
 Боты |
(0) |
 Всего на сайте |
(9) |
.
FI → Конфедерат, адвокат, рейнджер и джентльмен
Джон Синглтон Мосби родился в Похатан Каунти, штат Вирджиния, 6 декабря 1833 года в семье Альфреда Даниэля Мосби, семье, гордившейся тем, что их предки поселились в Америке еще в начале 17-го века.
Детство будущего героя Юга протекало довольно бурно: из-за переездов семьи с места на место Джону пришлось поменять несколько школ. И каждый раз мальчику приходилось бороться за свое «место под солнцем»: маленький рост и худощавое сложение Джона буквально провоцировали местных хулиганов поиздеваться над, казалось бы, беззащитным ребенком. Однако Мосби обладал бойцовским характером, и на любые попытки издевательства отвечал ударом кулака. Его упрямство и ярость компенсировали недостаток сил, и Джон, несмотря на синяки и шишки продолжал драться до тех пор, пока не заставлял опешившего от его напора противника бежать прочь. Лишь один раз Мосби не удалось победить в драке – в дело вмешался взрослый парень, родственник его противника, и жестоко избил Джона.
В 1849 году шестнадцатилетний Мосби поступил в Вирджинский университет. Ему хорошо давались латинский, греческий языки и литература, но вот математика была для Джона огромной проблемой.
Когда Мосби учился на третьем курсе университета, у него произошло столкновение с известным в Вирджинии хулиганом, Джорджем Терпином. Сын трактирщика, задира Терпин был рослым и тренированным парнем, не раз избивавшим студентов, не способных противостоять его силе. Кроме того, Терпин постоянно носил с собой большой нож, который легко пускал в дело при каждом удобном случае. Тем не менее, Джон Мосби осмелился послать Терпину письмо с требованием извинений за избиение и оскорбление его друга. Терпин же пришел от этого в ярость, и пригрозил Джону встречей, на которой он «съест наглеца сырым». Мосби понимал, чем может закончиться эта встреча с вооруженным хулиганом, но и скрываться от него он почел постыдным. Поэтому, вооружившись многоствольным пистолетом «перечницей», Джон отправился на встречу. Когда противники встали лицом к лицу, Мосби попытался заговорить с хулиганом, но Терпин, не слушая его, выхватил нож. Тогда Мосби вскинул «перечницу», и всадил противнику пулю в шею. Терпин выжил, но за ранение человека Джону пришлось отвечать.
Состоялся суд, на котором Джону предъявили два обвинения: непреднамеренное нанесение тяжких повреждений (максимальное наказание в виде одного года тюремного заключения и штраф $ 500) и преднамеренное нанесение тяжких повреждений (максимальное наказание в виде 10 лет заключения).
После долгого разбирательства дела Мосби был признан виновным в менее опасном преступлении, но получил максимальное для этого вида наказание – год заключения в тюрьме. Естественно, что в связи с этим инцидентом Джон Мосби был исключен из университета (как и его противник Джордж Терпин).
(Классическая «перечница» - именно из такого пистолета Джон Мосби стрелял в Джорджа Терпина)
Отсидев полгода (в связи со слабым здоровьем и примерным поведением он был помилован и выпущен из тюрьмы), Мосби устроился на работу в адвокатскую контору Робертсона, а набравшись опыта, открыл собственную юридическую практику в местечке Ховардсвилл. Здесь он познакомился с Полин Кларк, дочерью известного адвоката и политика, на которой женился 30 декабря 1857 года.
Через три года молодые супруги перебрались в Бристоль, штат Вирджиния. У них было двое детей, родившихся до гражданской войны, а третий родился уже во время боевых действий.
Когда началась гражданская война, Мосби не раздумывал, на чьей стороне ему находиться. Джон не был сторонником рабства, но являлся горячим патриотом Вирджинии, и потому Мосби добровольцем вступил в армию Конфедерации, чтобы защищать свою родину. Очень скоро он получил нашивки сержанта-майора и поручение сформировать из добровольцев Вирджинии воинское подразделение. Мосби весьма преуспел в этом деле: быстро сформировал две конные и восемь пехотных рот.
(Джон Мосби в начале своей воинской карьеры )
Однако в одном из разведывательных рейдов Мосби был обнаружен и захвачен отрядом кавалерии федералов. Пленный был заключен в тюрьму всего на десять дней: командование Юга тут же предложило северянам обменять талантливого разведчика на федерального офицера высокого ранга.
Интересно, что даже в плену Мосби шпионил, собирая сведения о врагах. Во время переездов (то в тюрьму, то из тюрьмы на обмен) Джон ухитрился разглядеть перемещения вражеских войск и понять, где северянами готовится удар. Едва освободившись, Мосби бросился в штаб армии и лично рассказал о своих выводах главнокомандующему - генералу Роберту Ли, что позволило тому спланировать последующие операции.
В январе 1863 года Джон Мосби принял командование над 43-м Вирджинским кавалерийским батальоном, а в середине марта получил звание капитана. Правда, капитаном он был всего 11 дней: 26 марта Джону присвоили звание майора.
(Знамя 43-го Вирджинского кавалерийского добровольческого батальона)
Руководство армии Конфедерации заинтересовалось действиями Мосби и одобрило его партизанскую тактику, доставлявшую противнику много неприятностей.
Мосби было разрешено использовать для диверсионных действий весь его Вирджинский батальон; однако понимая, что крупное подразделение легче обнаружить, Джон предпочитал действовать небольшими группами в 100-150 человек, лишь в особо важных вылазках увеличивая группу до 300-350 человек. Это позволяло ему внезапно появляться перед врагом, и так же внезапно исчезать, словно привидение. Такая манера боя и дала Джону прозвище, под которым его знали федералы: «Серый призрак»…
(Джон Мосби во всей красе мундира кавалерийского полковника. Кочевая жизнь рейнджера не всегда позволяла партизану следить за собой, и поэтому на некоторых снимках «Серый призрак» предстает с бородой – видимо, после длительных дальних рейдов…)
Партизанские действия Мосби были очень успешны: используя тактику «удар – отход», Джон наводил ужас на северян, захватывая дозоры, разрушая железнодорожные пути, нападая на штабы и неизменно скрываясь от погони, а то и заманивая преследователей в засады и уничтожая их. Небольшой отряд Мосби сковывал действия крупных многотысячных сил федеральных войск, удерживая их от участия в сражениях с армией Конфедерации. «Хвала Мосби! – воскликнул однажды главнокомандующий генерал Роберт Ли. – Хотел бы я иметь сотню таких, как он!»
(Лучшие рейнджеры 43-го Вирджинского кавалерийского батальона со своим командиром Джоном Мосби (сидит в центре в шляпе с пером)
Разъяренный генерал Грант объявил неуловимого рейнджера личным врагом, а генерал Шеридан приказа вешать без суда и следствия любого пойманного солдата из отряда Мосби. Потеряв таким образом несколько человек, Мосби ответил противнику тем же: начал вешать захваченных офицеров Севера на месте пленения.
При этом Джон отправил Гранту письмо, извещавшее генерала о возмездии – повешении пяти северян. Удивительно, что это письмо было написано в лучших традициях того времени – вежливым языком, без какой либо грубости и угроз. Завершалось оно традиционным: «Засим остаюсь, дорогой сэр, вашим покорным слугой». Даже на войне Мосби оставался галантным адвокатом, никогда не забывающим о приличных манерах и протоколе.
Письмо подействовало: Грант приказал прекратить уничтожение захваченных рейнджеров, относясь к ним, как к обычным военнопленным; Мосби тут же тоже прекратил убивать плененных.
("Серый призрак" со своими рейнджерами берет в плен очередных северян)
Одной из наиболее известных диверсий Мосби стал захват его рейнджерами в Фэйрфаксе штаба бригадного генерала Эдвина Стоуна. Сняв без единого выстрела около 30 часовых, рейнджеры бесшумно вошли в дом, где располагался штаб, застав генерала Стоуна спящим. Чтобы разбудить заспавшегося врага, Джон хлестанул того по заду. Разъяренный таким грубым, фамильярным пробуждением, Стоун заорал на наглеца:
- Да как вы смеете? Вы знаете, кто я?
Джон на это тут же ответил:
- А вы знаете Мосби, генерал?
- Да, знаю, что у вас есть такой негодяй!
- Ну что ж, а теперь у меня есть вы…
Захватив вместе с генералом Стоуном все штабные документы и перестреляв пытавшихся сопротивляться офицеров штаба, рейнджеры скрылись, уводя с собой еще и 58 лошадей. Узнавший об этом инциденте президент Авраам Линкольн больше жалел о потере лошадей, чем о потере генерала. «Бригадных генералов я делать могу, — сказал он, — а лошадей пока еще не научился».
Высокая эффективность действий отряда Мосби сыграла свою роль в его продвижении по служебной лестнице: в январе 1864 года Джон получил звание подполковника, а в декабре Мосби стал полковником. Его 43-й кавалерийский батальон фактически разросся в полк: под командованием Мосби находилось уже около 2 тысяч человек. К нему со всех сторон слетались добровольцы – молодые люди авантюрного склада характера, соблазненные захватывающей свободой партизанской службы.
Эта «свобода партизанщины» отразилась не только на внешнем виде рейнджеров, которые одевались во что попало и ели то, что удалось награбить, но и на организации самого батальона: в нем отсутствовали структура и бюрократия, типичные для стандартного воинского подразделения, скорее батальон напоминал сообщество друзей, занятых одним делом.
(Так в боевой обстановке выглядели кавалеристы 43-го Вирджинского – рейнджеры «Серого призрака»)
Так же наплевательски относились Мосби и его рейнджеры к уставам и правилам вооружения войск. Будучи кавалеристами, они, тем не менее, презирали традиционное оружие кавалерии – сабли, считая их «господской игрушкой». «Эта железка годится только для того, чтобы использовать ее в качестве вертела» - заявлял Мосби. Поэтому рейнджеры вслед за своим командиром просто выкидывали сабли; встретить этот вид оружия в 43-м кавалерийском было фактически невозможно.
Сам Мосби был очень метким стрелком, и большинство его солдат составляли бывшие ковбои, прирожденные наездники и стрелки. Рейнджеры Мосби были буквально увешаны огнестрельным оружием: обычно они имели два револьвера в кобурах на поясе и еще два - в седельных кобурах. Многие в дополнение затыкали еще по два револьвера за пояс, пристегивая их ремешками, чтобы не потерялись. Карманы рейнджеров были набиты запасными снаряженными барабанами, позволявшими быстро перезарядить оружие; за спиной или в седельном чехле обязательным было ружье.
Причем зачастую рейнджеры предпочитали дальнобойным нарезным карабинам гладкоствольные двуствольные дробовики: при внезапных налетах им чаще приходилось стрелять на полном скаку по врагу чуть ли не в упор, и в этих случаях выстрел дробовика был намного точнее и эффективнее выстрела дальнобойного карабина.
(Рейнджеры Мосби громят вражеский обоз)
Полковник Мосби был гением партизанской войны; нанося противнику стремительные и сильные удары, он искусно использовал особенности местности, темноту и туман, проводя перед рейдом разведку всех подходов к цели и путей отхода, а так же возможных укрытий и мест для засад. В ходе войны северяне изо всех сил стремились уничтожить Мосби, стараясь прижать его к заливу и тем лишить маневренности. Неоднократно рейнджерам приходилось вступать с противником в неравные бои, теряя при этом лучших всадников; сам Мосби был дважды тяжело ранен, чудом избежав гибели.
Но даже самые решительные и жестокие действия Гранта и Шеридана не дали им возможности уничтожить этого неуловимого и неунывающего противника. «Мосби – опытная крыса, и у него множество нор» - так говорили о рейнджере северяне, пытаясь оправдать безуспешные попытки своей кавалерии покончить с «Серым призраком». Л
ишь капитуляция Конфедерации остановила войну Мосби; поражение Юга стало для него шоком – ведь сам-то он не был побежден врагами! Именно поэтому Джон проигнорировал приказ генерала Ли о сдаче: вместо того, чтобы выйти из лесов и сложить оружие, отдавшись на волю победителей, полковник Мосби просто распустил свой отряд. 43-й Вирджинский кавалерийский просто растворился в пространстве, федералам не достались от рейнджеров ни один человек, ни одна лошадь, ни один револьвер…
(Адвокат Джон Мосби после войны занялся политикой)
Правда, дружба и сотрудничество Мосби с Грантом, которого большинство южан считали своим смертельным врагом, сделали Мосби весьма противоречивой фигурой в штате Вирджиния. Былая популярность «Серого призрака» быстро пошла на убыль; теперь неизвестные личности угрожали ему смертью, кто-то поджег его дом, а однажды была даже попытка покушения на Мосби. Чтобы избавить Мосби от опасности, президент Грант назначил его консулом США в Гонконге; Джону пришлось надолго уехать за границу (Мосби оставался консулом в Гонконге 7 лет – с 1878 по 1885 год).
Вернувшись в США, Мосби стал адвокатом кампании Южной железной дороги, располагавшейся в Сан-Франциско, штат Калифорния. Позже он занимал пост в Отделе внутренних дел, отвечая за соблюдение федеральных законов в Омахе и в штате Алабама. В 1904 году семидесятилетний Джон Мосби стал помощником Генерального прокурора в Министерстве юстиции, и оставался на этом посту вплоть до 1910 года.
(80-летний Джон Мосби (в центре) со своими последними оставшимися в живых соратниками по партизанским делам)
Во время частых своих визитов на ранчо Паттонов в Южной Калифорнии полковник Мосби разыгрывал с Джорджем различные эпизоды гражданской войны, давая, таким образом, будущему полководцу первые уроки военной тактики и стратегии.
«Серый призрак» Джон Синглтон Мосби скончался в Вашингтоне, округ Колумбия, 30 мая 1916 года, в возрасте 83-х лет; но похоронен он был на родине - на кладбище Уоррентон, штат Вирджиния.
FI → На тяжелом крейсере USS Indianapolis, 1934 год
Министр Флота США Клод Свэнсон, президент Франклин Д. Рузвельт и посол США в Мексике
(тоже бывший министр ВМС) Джозефус Дэниелс на борту тяжелого крейсера USS Indianapolis (CA-35),
31 мая 1934 года:
(тоже бывший министр ВМС) Джозефус Дэниелс на борту тяжелого крейсера USS Indianapolis (CA-35),
31 мая 1934 года:
FI → Красноармейцы
Оригинал взят у 
mysea в Красноармейцы
А в журнале "Родина" такая романтическая статья про батьку Махно..
mysea в КрасноармейцыА в журнале "Родина" такая романтическая статья про батьку Махно..
FI → "Банда"
FI → Ведьмы и Король Яков.
Оригинал взят у oper_1974 в Ведьмы и Король Яков.
oper_1974 в Ведьмы и Король Яков. Анна была дочерью Фредерика II, короля Дании и Норвегии из Ольденбургской династии. В 1589 году между Данией и Шотландией был заключен договор о браке принцессы Анны и молодого шотландского короля Якова VI.
Свадьба по доверенности состоялась в Копенгагене, и невеста отплыла в Шотландию. Однако из-за штормов в Северном море корабль был вынужден вернуться в Норвегию. Нетерпеливый жених снарядил шотландский флот и прибыл к Анне в Осло, по пути сам чуть не погибнув в штормах.
Именно тогда Яков увидел как в Дании судили и сожгли на кострах с десяток "ведьм". Их обвинили в том что они колдовскими чарами наслали эти шторма и бури и на Анну и на Яковава с целью их гибели. "Ведьмы" во всем сознались. Король Яков с женой вернулись в Шотландию, но Яков призадумался о могуществе ведьм.
"Дело ведьм из Северного Бервика 1590-1592 гг. было спровоцировано любопытством Дэвида Ситона, заместителя шерифа из Транента, небольшого городка в 10 милях от Эдинбурга, вызванным подозрительными ночными передвижениями его молоденькой служанки Джилли Дункан. Джилли очень быстро прославилась своей способностью излечивать "всех, кого беспокоила какая-либо болезнь или немочь".
Ситону ее искусство показалось неестественным, или дьявольским; поэтому, чтобы подтвердить ее связь с сатаной, он пытал ее затянутой вокруг головы веревкой и тисками для пальцев, после чего обыскал на предмет печати дьявола, которая, по его мнению, обнаружилась на горле девушки. После этого служанка без утайки поведала ему "обо всех соблазнах и обольщениях, которым подвергал ее дьявол".
Только тогда наниматель передал ее властям, и довольно скоро ее заставили назвать имена сообщников, которых тут же одного за другим арестовали. Среди "неисчислимого" количества обитателей Эдинбурга и Лифа, на кого она указала, особенно выделялись пожилая образованная женщина Агнес Сэмпсон и доктор Джон Фиан, школьный учитель из Солтпенза, а также две женщины, Юфимия Маклин и Барбара Напье, "известные как честные женщины не хуже остальных, что жили тогда в Эдинбурге".
Агнес Сэмпсон, "положение и разумение которой было выше обычного, серьезную и выдержанную в ответах", допрашивал в замке Холируд сам король Яков Стюарт. "Она твердо отрицала все предъявленные ей обвинения". Тогда Агнес "обрили во всех частях тела", подвергли грубому обыску и нашли печать дьявола в половом органе.
Затем ее приковали к стене камеры так называемой ведьминой уздой, металлическим инструментом из четырех острых шипов, которые вталкивались в рот таким образом, что два из них давили на язык, а еще два распирали щеки. Женщине не давали заснуть.
Ей также сдавливали голову веревкой, чем причиняли "боль невыносимую". Только после этих мучений Агнес Сэмпсон подтвердила все 53 пункта выдвинутых против нее обвинений, в основном имевших отношение к лечебным заклинаниям.
Наконец, измученная пытками и допросами, Агнес Сэмпсон поведала о собрании примерно из 90 женщин и 6 мужчин в канун Дня Всех Святых. Напившись вина, которое у них было во фляжках, они сели в сита и поплыли в Северный Бервик. Там они высадились на берег и стали танцевать рил, а Джилли Дункан играла им на еврейской арфе.
Во время танца мужчины кружились «девять раз против часовой стрелки, а женщины шесть раз». Церковь была освещена черными свечами, а дьявол в человеческом обличье велел "целовать ему ягодицы в знак покорности и взгромоздил свой зад на церковную кафедру, к которой все подходили и целовали его, как было приказано".
Король Яков допрашивает ведьм.
Потом они стали договариваться причинить вред королю, вызвав для этой цели шторм, который должен был потопить его корабль, когда он отправится в Данию. Легковерного монарха эта история так заворожила, что он даже велел Джилли Дункан сыграть ему "Джиллитрипс" на своей еврейской арфе, "к его большому удовольствию и изумлению".
Король Яков, продолжив допрос Агнес, пришел к выводу, что все ведьмы "ужасные лгуньи". Но когда Агнес прошептала ему те самые слова, что он говорил своей пятнадцатилетней королеве Анне в Осло во время их первой брачной ночи, Яков согласился, "что она говорит правду, и после этого стал выражать больше доверия и к тому, что было сказано ранее". Не надо, однако, забывать, что единственным свидетелем этого случая экстрасенсорного восприятия был сам король.
Вместе с другими ведьмами она изготовила восковое изображение короля и растопила его. Она получила кусок савана и два сустава от трупа, из которых намеревалась изготовить магический порошок. Она помогла вызвать самую знаменитую в истории ведовства бурю, окрестив кошку, привязав к каждой ее лапе по человеческой конечности и бросив все это в море. Паутина признаний, которую несчастная Агнес плела для своих палачей, остановила пытки, но зато ее удушили и сожгли как ведьму.
Барбару Напье, приходившуюся невесткой лэрду Карсхогилла, обвинили в сообщничестве с Агнес Сэмпсон и Ричардом Грэмом, о котором шла слава злого колдуна. В частности, ей было предъявлено обвинение в "многочисленных предательских заговорах, осуществлявшихся при помощи ведовства, с целью уничтожить короля при помощи воскового изображения… а также в затоплении судна между Лифом и Кингхорном, в результате чего погибли 60 человек".
Выслушав эти обвинения, присяжные выездной сессии суда отказались рассматривать дело. Их решение привело короля Якова в такую ярость, что он потребовал нового созыва суда и велел удушить Барбару Напье и сжечь, а ее имущество конфисковать в пользу короны.
Присяжных, проголосовавших за оправдание обвиняемой, судили за "умышленную ошибку, допущенную во время заседания суда, которая заключалась в вынесении оправдательного приговора ведьме". Именно тогда король Яков произнес свою речь в Толбуте. Однако миссис Напье попросила отсрочки приведения приговора в исполнение, сославшись на свою беременность, а по прошествии некоторого времени, "видя, что никто не настаивает на дальнейших действиях против нее, женщину освободили".
Дама Юфимия Маклин была еще одной важной особой, замешанной в этом деле. Она приходилась дочерью лорду Клифтонхоллу и женой Патрику Москропу, человеку богатому и влиятельному. Шестеро адвокатов рискнули защищать ее.
Она отказалась подтверждать любые обвинения (в основном ей приписывали порчу и излечения). Присяжные заседали всю ночь, и понадобилось сменить старшину, чтобы вынести наконец вердикт "виновна". Возможно, по той причине, что она была дружна с графом Босуэллом и осталась верна католической вере, король Яков позаботился о том, чтобы ее сожгли без предварительного милосердного удушения - "сжечь до пепла живьем до смерти" - 25 июля 1591 г.
Доктор Джон Фиан (Джон Каннингем) - самый известный из 70 человек, проходивших по делу ведьм из Северного Бервика в 1590 г., и, возможно, храбрейший из шотландцев, когда-либо претерпевавших пытки.
Сила характера, проявленная Джоном Фианом, когда он отказался признать себя виновным в ведовстве, резко контрастирует с поведением суда и самого короля Якова VI Шотландского, который лично наблюдал за мучениями школьного учителя и сам вынес ему смертный приговор.
Доктора Фиана обвиняли в том, что он выступал якобы в качестве секретаря или протоколиста собрания ведьм, когда те замышляли убийство короля, и, следовательно, являлся заводилой. 26 декабря 1590 г. ему предъявили обвинение в ведовстве и государственной измене. Обвинительный акт состоял из 20 пунктов, среди которых были и следующие:
1. Сговор с сатаной с целью утопить корабль, на котором король Яков плыл в Норвегию с визитом к будущей королеве, для чего в море бросили мертвую кошку.
2. Соглашение с сатаной, который явился к нему, пока он лежал и раздумывал о том, как отомстить рабочему, не выбелившему вовремя его комнату; получение печати дьявола.
3. Воздаяние в церкви Северного Бервика почестей сатане, "большому черному человеку с черной бородой, торчащей вперед, как у козла, большим горбатым носом, загибающимся книзу, как клюв у ястреба, и длинным лохматым хвостом".
4. "Экстазы и трансы, когда обвиняемый лежал, словно мертвый, по 23 часа кряду, а его дух пребывал вне тела и позволял переносить себя к разным горам".
5. Разграбление могил в поисках трупов для использования их в заклинаниях (согласно признаниям, сделанным под пытками другими обвиняемыми).
Другие пункты обвинения касались различных магических действий, произведенных доктором Фианом, к примеру, он открывал запертую дверь, подышав на нее, привозил по ночам на своей лошади магические свечи, соблазнил вдову, летал по воздуху, вызывал бури, использовал любовное снадобье (безрезультатно) и составлял гороскопы.
Памфлет того времени "Известия из Шотландии" (1592), единственный экземпляр которого сохранился в библиотеке Ламбетского дворца в Лондоне, описывает, как пытали доктора Фиана.
"Сначала перевязав ему голову веревкой". Делалось это так: веревку завязывали вокруг головы, а потом сильно тянули за свободные концы в разные стороны. После часа этой пытки доктору Фиану предложили сознаться "по-хорошему", но он отказался.
Затем его подвергли "жесточайшей пытке в мире, называемой сапогами" - разновидность ножных тисков. После третьего сжатия доктор Фиан потерял сознание.
Судебные чиновники интерпретировали это как запирательство, дьявольский трюк; соответственно, по подсказке других обвиняемых, палачи заглянули ему в рот в поисках какого-нибудь заклинания и обнаружили две булавки, "воткнутые по самую головку".
Автор памфлета, вне всякого сомнения, поменял местами причину и следствие: палачи сами втыкали булавки ему в язык, пока он не упал в обморок. После пытки булавками, которая производилась в присутствии короля, доктор Фиан признал все, что от него требовали, "как истинную правду, не требующую подтверждения свидетелями", и отрекся от "волшебства, ведовства, чародейства, колдовства и тому подобного".
Библия написанная Королем Яковом.
На следующую ночь, как утверждает памфлет, доктор Фиан сбежал из тюрьмы и направился домой, в Солтпенз. Узнав об этом, король "распорядился учинить усердное разыскание для его поимки… По горячим следам отрядили погоню, так что его скоро поймали и вернули в тюрьму".
Побег этот, учитывая состояние, в котором должны были находиться ноги доктора Фиана после применения тисков, кажется измышлением автора памфлета с целью оживить повествование. Как бы там ни было, все протоколисты сходятся в одном: когда доктора Фиана снова привели к королю, он отрекся от всех сделанных ранее признаний.
Тогда его обыскали в третий раз, боясь, что во время побега он мог снова "вступить в союз с дьяволом". Не нашли ничего нового. Тогда, чтобы обесценить предыдущее отречение и заставить его вновь подтвердить свою вину, доктора Фиана "приказано было подвергнуть необычной пытке":
Все его ногти с пальцев рук сорвали щипцами, а потом на место каждого ногтя загнали по две булавки так, что они ушли в мясо по самые головки. Несмотря на все эти пытки, доктор Фиан ничего не выдал, как не сделал он этого и позже, после того как все пытки были испробованы на нем.
Одна пытка следовала за другой, и дело снова дошло до «испанских сапог». Доктор Фиан "выдержал столько ударов по ним, что его ноги стали такими тонкими, что дальше нельзя, а плоть и кости были так измочалены, что кровь и костный мозг брызгали из тисков во все стороны. Он никогда уже не смог бы больше встать на них".
Доктор по-прежнему отказывался делать признание и утверждал, что прежде сознался "из страха перед болью, которую он уже вытерпел". Несмотря на его отречение и отсутствие признаний, королевский суд вознамерился казнить его "для примера и в устрашение всем остальным, кто когда-либо попытается заниматься такими дурными и безбожными делами, как ведовство".
Процесс шел как по-писаному: обвинение предъявлено, смерть неизбежна. Она наступила через пять недель. Доктор Фиан отказался признаться и был сожжен. Его предполагаемая главная сообщница Агнес Сэмпсон созналась и тоже пошла на костер. Единственная разница заключалась в том, что ее не пытали так страшно, как доктора Фиана.
Согласно обычаю, его сначала удушили, а потом "немедленно бросили в большой костер, разожженный специально для этой цели на Замковом холме в Эдинбурге в субботний день в конце прошлого января" (23 или 30 января 1591 г.).
Графу Босуэллу, которого также содержали в Эдинбургском замке, удалось, по-видимому, уйти невредимым. Позднее Ричарда Грэма, проходившего по одному делу с Барбарой Напье, обвинили в том, что он помогал Босуэллу наслать порчу на короля. После допросов, которые проводил сам король Яков, Грэма вместе со многими другими обвиняемыми сожгли в феврале 1592 г. за "ведовство и колдовство".
Написанная Королем Яковом книга о ведьмах "Демонология".
Мания преследования ведовства, вдохновленная опубликованной в 1597 г. "Демонологией" короля Якова, захлестнула Абердин, где в результате сожгли 24 человека, как мужчин, так и женщин. Обвинения охватывали весь спектр ведовских занятий: танцы с дьяволом вокруг городского креста, использование лигатуры с целью заставить мужей изменять женам, порча молока, падеж скота или приворот при помощи гнутого пенни, завернутого в сукно вместе с кусочком красного воска.
Затем были процессы в Шотландии:
1607 г. Айсобел Грирсон: типичный ведовской процесс, который имел место в разгар охоты на ведьм. Его героиня - женщина, обозначенная как «обычная колдунья и ведьма».
1618 г. Маргарет Барклай: дело, основанное на угрозе со стороны ведьмы, результатом которого стали пытки и смерть четверых обвиняемых.
1623 г. Ведовской процесс в Перте: дословный отчет судебного процесса, в котором были упомянуты элементарные примеры белой магии.
1654 г. Гленлукский дьявол: типичный случай, когда подросток подражал полтергейсту.
1662 г. Айсобел Гауди: добровольное признание наделенной богатым воображением женщины, охватывающее весь спектр ведовства; двое обвиняемых предположительно осуждены.
1670 г. Томас Уир: семидесятилетний старик выжил из ума и сознался в чудовищных извращениях.
1697 г. Мошенница из Баргаррана: 24 женщинам предъявлены обвинения, семеро жительниц Ренфрюшира сожжены на основании утверждений одиннадцатилетней Кристины Шоу.
1704 г. Ведьмы из Питтенвима: пример насилия, совершенного толпой при попустительстве священников и судей, в результате которого погибли две обвиненные в ведовстве женщины.
Горелов Н. Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках.
Свадьба по доверенности состоялась в Копенгагене, и невеста отплыла в Шотландию. Однако из-за штормов в Северном море корабль был вынужден вернуться в Норвегию. Нетерпеливый жених снарядил шотландский флот и прибыл к Анне в Осло, по пути сам чуть не погибнув в штормах.
Именно тогда Яков увидел как в Дании судили и сожгли на кострах с десяток "ведьм". Их обвинили в том что они колдовскими чарами наслали эти шторма и бури и на Анну и на Яковава с целью их гибели. "Ведьмы" во всем сознались. Король Яков с женой вернулись в Шотландию, но Яков призадумался о могуществе ведьм.
"Дело ведьм из Северного Бервика 1590-1592 гг. было спровоцировано любопытством Дэвида Ситона, заместителя шерифа из Транента, небольшого городка в 10 милях от Эдинбурга, вызванным подозрительными ночными передвижениями его молоденькой служанки Джилли Дункан. Джилли очень быстро прославилась своей способностью излечивать "всех, кого беспокоила какая-либо болезнь или немочь".
Ситону ее искусство показалось неестественным, или дьявольским; поэтому, чтобы подтвердить ее связь с сатаной, он пытал ее затянутой вокруг головы веревкой и тисками для пальцев, после чего обыскал на предмет печати дьявола, которая, по его мнению, обнаружилась на горле девушки. После этого служанка без утайки поведала ему "обо всех соблазнах и обольщениях, которым подвергал ее дьявол".
Только тогда наниматель передал ее властям, и довольно скоро ее заставили назвать имена сообщников, которых тут же одного за другим арестовали. Среди "неисчислимого" количества обитателей Эдинбурга и Лифа, на кого она указала, особенно выделялись пожилая образованная женщина Агнес Сэмпсон и доктор Джон Фиан, школьный учитель из Солтпенза, а также две женщины, Юфимия Маклин и Барбара Напье, "известные как честные женщины не хуже остальных, что жили тогда в Эдинбурге".
Агнес Сэмпсон, "положение и разумение которой было выше обычного, серьезную и выдержанную в ответах", допрашивал в замке Холируд сам король Яков Стюарт. "Она твердо отрицала все предъявленные ей обвинения". Тогда Агнес "обрили во всех частях тела", подвергли грубому обыску и нашли печать дьявола в половом органе.
Затем ее приковали к стене камеры так называемой ведьминой уздой, металлическим инструментом из четырех острых шипов, которые вталкивались в рот таким образом, что два из них давили на язык, а еще два распирали щеки. Женщине не давали заснуть.
Ей также сдавливали голову веревкой, чем причиняли "боль невыносимую". Только после этих мучений Агнес Сэмпсон подтвердила все 53 пункта выдвинутых против нее обвинений, в основном имевших отношение к лечебным заклинаниям.
Наконец, измученная пытками и допросами, Агнес Сэмпсон поведала о собрании примерно из 90 женщин и 6 мужчин в канун Дня Всех Святых. Напившись вина, которое у них было во фляжках, они сели в сита и поплыли в Северный Бервик. Там они высадились на берег и стали танцевать рил, а Джилли Дункан играла им на еврейской арфе.
Во время танца мужчины кружились «девять раз против часовой стрелки, а женщины шесть раз». Церковь была освещена черными свечами, а дьявол в человеческом обличье велел "целовать ему ягодицы в знак покорности и взгромоздил свой зад на церковную кафедру, к которой все подходили и целовали его, как было приказано".
Король Яков допрашивает ведьм.
Потом они стали договариваться причинить вред королю, вызвав для этой цели шторм, который должен был потопить его корабль, когда он отправится в Данию. Легковерного монарха эта история так заворожила, что он даже велел Джилли Дункан сыграть ему "Джиллитрипс" на своей еврейской арфе, "к его большому удовольствию и изумлению".
Король Яков, продолжив допрос Агнес, пришел к выводу, что все ведьмы "ужасные лгуньи". Но когда Агнес прошептала ему те самые слова, что он говорил своей пятнадцатилетней королеве Анне в Осло во время их первой брачной ночи, Яков согласился, "что она говорит правду, и после этого стал выражать больше доверия и к тому, что было сказано ранее". Не надо, однако, забывать, что единственным свидетелем этого случая экстрасенсорного восприятия был сам король.
Вместе с другими ведьмами она изготовила восковое изображение короля и растопила его. Она получила кусок савана и два сустава от трупа, из которых намеревалась изготовить магический порошок. Она помогла вызвать самую знаменитую в истории ведовства бурю, окрестив кошку, привязав к каждой ее лапе по человеческой конечности и бросив все это в море. Паутина признаний, которую несчастная Агнес плела для своих палачей, остановила пытки, но зато ее удушили и сожгли как ведьму.
Барбару Напье, приходившуюся невесткой лэрду Карсхогилла, обвинили в сообщничестве с Агнес Сэмпсон и Ричардом Грэмом, о котором шла слава злого колдуна. В частности, ей было предъявлено обвинение в "многочисленных предательских заговорах, осуществлявшихся при помощи ведовства, с целью уничтожить короля при помощи воскового изображения… а также в затоплении судна между Лифом и Кингхорном, в результате чего погибли 60 человек".
Выслушав эти обвинения, присяжные выездной сессии суда отказались рассматривать дело. Их решение привело короля Якова в такую ярость, что он потребовал нового созыва суда и велел удушить Барбару Напье и сжечь, а ее имущество конфисковать в пользу короны.
Присяжных, проголосовавших за оправдание обвиняемой, судили за "умышленную ошибку, допущенную во время заседания суда, которая заключалась в вынесении оправдательного приговора ведьме". Именно тогда король Яков произнес свою речь в Толбуте. Однако миссис Напье попросила отсрочки приведения приговора в исполнение, сославшись на свою беременность, а по прошествии некоторого времени, "видя, что никто не настаивает на дальнейших действиях против нее, женщину освободили".
Дама Юфимия Маклин была еще одной важной особой, замешанной в этом деле. Она приходилась дочерью лорду Клифтонхоллу и женой Патрику Москропу, человеку богатому и влиятельному. Шестеро адвокатов рискнули защищать ее.
Она отказалась подтверждать любые обвинения (в основном ей приписывали порчу и излечения). Присяжные заседали всю ночь, и понадобилось сменить старшину, чтобы вынести наконец вердикт "виновна". Возможно, по той причине, что она была дружна с графом Босуэллом и осталась верна католической вере, король Яков позаботился о том, чтобы ее сожгли без предварительного милосердного удушения - "сжечь до пепла живьем до смерти" - 25 июля 1591 г.
Доктор Джон Фиан (Джон Каннингем) - самый известный из 70 человек, проходивших по делу ведьм из Северного Бервика в 1590 г., и, возможно, храбрейший из шотландцев, когда-либо претерпевавших пытки.
Сила характера, проявленная Джоном Фианом, когда он отказался признать себя виновным в ведовстве, резко контрастирует с поведением суда и самого короля Якова VI Шотландского, который лично наблюдал за мучениями школьного учителя и сам вынес ему смертный приговор.
Доктора Фиана обвиняли в том, что он выступал якобы в качестве секретаря или протоколиста собрания ведьм, когда те замышляли убийство короля, и, следовательно, являлся заводилой. 26 декабря 1590 г. ему предъявили обвинение в ведовстве и государственной измене. Обвинительный акт состоял из 20 пунктов, среди которых были и следующие:
1. Сговор с сатаной с целью утопить корабль, на котором король Яков плыл в Норвегию с визитом к будущей королеве, для чего в море бросили мертвую кошку.
2. Соглашение с сатаной, который явился к нему, пока он лежал и раздумывал о том, как отомстить рабочему, не выбелившему вовремя его комнату; получение печати дьявола.
3. Воздаяние в церкви Северного Бервика почестей сатане, "большому черному человеку с черной бородой, торчащей вперед, как у козла, большим горбатым носом, загибающимся книзу, как клюв у ястреба, и длинным лохматым хвостом".
4. "Экстазы и трансы, когда обвиняемый лежал, словно мертвый, по 23 часа кряду, а его дух пребывал вне тела и позволял переносить себя к разным горам".
5. Разграбление могил в поисках трупов для использования их в заклинаниях (согласно признаниям, сделанным под пытками другими обвиняемыми).
Другие пункты обвинения касались различных магических действий, произведенных доктором Фианом, к примеру, он открывал запертую дверь, подышав на нее, привозил по ночам на своей лошади магические свечи, соблазнил вдову, летал по воздуху, вызывал бури, использовал любовное снадобье (безрезультатно) и составлял гороскопы.
Памфлет того времени "Известия из Шотландии" (1592), единственный экземпляр которого сохранился в библиотеке Ламбетского дворца в Лондоне, описывает, как пытали доктора Фиана.
"Сначала перевязав ему голову веревкой". Делалось это так: веревку завязывали вокруг головы, а потом сильно тянули за свободные концы в разные стороны. После часа этой пытки доктору Фиану предложили сознаться "по-хорошему", но он отказался.
Затем его подвергли "жесточайшей пытке в мире, называемой сапогами" - разновидность ножных тисков. После третьего сжатия доктор Фиан потерял сознание.
Судебные чиновники интерпретировали это как запирательство, дьявольский трюк; соответственно, по подсказке других обвиняемых, палачи заглянули ему в рот в поисках какого-нибудь заклинания и обнаружили две булавки, "воткнутые по самую головку".
Автор памфлета, вне всякого сомнения, поменял местами причину и следствие: палачи сами втыкали булавки ему в язык, пока он не упал в обморок. После пытки булавками, которая производилась в присутствии короля, доктор Фиан признал все, что от него требовали, "как истинную правду, не требующую подтверждения свидетелями", и отрекся от "волшебства, ведовства, чародейства, колдовства и тому подобного".
Библия написанная Королем Яковом.
На следующую ночь, как утверждает памфлет, доктор Фиан сбежал из тюрьмы и направился домой, в Солтпенз. Узнав об этом, король "распорядился учинить усердное разыскание для его поимки… По горячим следам отрядили погоню, так что его скоро поймали и вернули в тюрьму".
Побег этот, учитывая состояние, в котором должны были находиться ноги доктора Фиана после применения тисков, кажется измышлением автора памфлета с целью оживить повествование. Как бы там ни было, все протоколисты сходятся в одном: когда доктора Фиана снова привели к королю, он отрекся от всех сделанных ранее признаний.
Тогда его обыскали в третий раз, боясь, что во время побега он мог снова "вступить в союз с дьяволом". Не нашли ничего нового. Тогда, чтобы обесценить предыдущее отречение и заставить его вновь подтвердить свою вину, доктора Фиана "приказано было подвергнуть необычной пытке":
Все его ногти с пальцев рук сорвали щипцами, а потом на место каждого ногтя загнали по две булавки так, что они ушли в мясо по самые головки. Несмотря на все эти пытки, доктор Фиан ничего не выдал, как не сделал он этого и позже, после того как все пытки были испробованы на нем.
Одна пытка следовала за другой, и дело снова дошло до «испанских сапог». Доктор Фиан "выдержал столько ударов по ним, что его ноги стали такими тонкими, что дальше нельзя, а плоть и кости были так измочалены, что кровь и костный мозг брызгали из тисков во все стороны. Он никогда уже не смог бы больше встать на них".
Доктор по-прежнему отказывался делать признание и утверждал, что прежде сознался "из страха перед болью, которую он уже вытерпел". Несмотря на его отречение и отсутствие признаний, королевский суд вознамерился казнить его "для примера и в устрашение всем остальным, кто когда-либо попытается заниматься такими дурными и безбожными делами, как ведовство".
Процесс шел как по-писаному: обвинение предъявлено, смерть неизбежна. Она наступила через пять недель. Доктор Фиан отказался признаться и был сожжен. Его предполагаемая главная сообщница Агнес Сэмпсон созналась и тоже пошла на костер. Единственная разница заключалась в том, что ее не пытали так страшно, как доктора Фиана.
Согласно обычаю, его сначала удушили, а потом "немедленно бросили в большой костер, разожженный специально для этой цели на Замковом холме в Эдинбурге в субботний день в конце прошлого января" (23 или 30 января 1591 г.).
Графу Босуэллу, которого также содержали в Эдинбургском замке, удалось, по-видимому, уйти невредимым. Позднее Ричарда Грэма, проходившего по одному делу с Барбарой Напье, обвинили в том, что он помогал Босуэллу наслать порчу на короля. После допросов, которые проводил сам король Яков, Грэма вместе со многими другими обвиняемыми сожгли в феврале 1592 г. за "ведовство и колдовство".
Написанная Королем Яковом книга о ведьмах "Демонология".
Мания преследования ведовства, вдохновленная опубликованной в 1597 г. "Демонологией" короля Якова, захлестнула Абердин, где в результате сожгли 24 человека, как мужчин, так и женщин. Обвинения охватывали весь спектр ведовских занятий: танцы с дьяволом вокруг городского креста, использование лигатуры с целью заставить мужей изменять женам, порча молока, падеж скота или приворот при помощи гнутого пенни, завернутого в сукно вместе с кусочком красного воска.
Затем были процессы в Шотландии:
1607 г. Айсобел Грирсон: типичный ведовской процесс, который имел место в разгар охоты на ведьм. Его героиня - женщина, обозначенная как «обычная колдунья и ведьма».
1618 г. Маргарет Барклай: дело, основанное на угрозе со стороны ведьмы, результатом которого стали пытки и смерть четверых обвиняемых.
1623 г. Ведовской процесс в Перте: дословный отчет судебного процесса, в котором были упомянуты элементарные примеры белой магии.
1654 г. Гленлукский дьявол: типичный случай, когда подросток подражал полтергейсту.
1662 г. Айсобел Гауди: добровольное признание наделенной богатым воображением женщины, охватывающее весь спектр ведовства; двое обвиняемых предположительно осуждены.
1670 г. Томас Уир: семидесятилетний старик выжил из ума и сознался в чудовищных извращениях.
1697 г. Мошенница из Баргаррана: 24 женщинам предъявлены обвинения, семеро жительниц Ренфрюшира сожжены на основании утверждений одиннадцатилетней Кристины Шоу.
1704 г. Ведьмы из Питтенвима: пример насилия, совершенного толпой при попустительстве священников и судей, в результате которого погибли две обвиненные в ведовстве женщины.
Горелов Н. Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках.
FI → 470 лет назад. Царь Иван и его обсуждение в сталинском кругу
470 лет назад, 16 января 1547 года, случилось это событие, которое в фильме Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный" (1944) изобразили так:
Между прочим, справа от царя стоит Фёдор Колычев (будущий митрополит Филипп), слева — князь Андрей Курбский. В тот момент близкие соратники царя Ивана, потом — его ожесточённые политические противники. Так бывает... Первый был казнён, второй скрылся за границей и оттуда вёл с царём известную полемическую переписку, а также воевал с ним на стороне Литвы
Великий князь Московский Иван IV (известный в истории как Иван Грозный) официально взошёл на престол и впервые в русской истории принял титул царя.
Знаменитая сценка из фильма. Иностранные послы:
— Папа не допустит!
— Европа не согласится!
— Московский князь не имеет права на царский чин.
— Европа не признает его царём!
Ливонский посол:
— Сильным будет — все признают. Надо, чтобы силён не был!
Можно отметить, что в 20-е годы общая историческая оценка Ивана Грозного в СССР была отрицательной, хотя и признавался, например, его "литературный талант" (в переписке с Курбским), а в 30-е годы стала меняться. И в 40-е уже была вполне положительной.
Ниже приводится ряд любопытных высказываний И. Сталина о царе Иване. Я знаю, что некоторые левые считают их очень реакционными (например, отрицательную оценку им Смутного времени — которое можно считать первой русской революцией). Но должен заметить, что определённая доля истины в этих рассуждениях всё же имеется. Абсолютизм был, безусловно, шагом вперёд по сравнению с феодальной раздробленностью — и в Европе, и в России.
Выступление на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о кинофильме “Большая жизнь” 9 августа 1946 года
"Или другой фильм — «Иван Грозный» Эйзенштейна, вторая серия. Не знаю, видел ли кто его, я смотрел, — омерзительная штука! Человек совершенно отвлёкся от истории. Изобразил опричников, как последних паршивцев, дегенератов, что-то вроде американского Ку-Клукс-Клана. Эйзенштейн не понял того, что войска опричнины были прогрессивными войсками, на которые опирался Иван Грозный, чтобы собрать Россию в одно централизованное государство, против феодальных князей, которые хотели раздробить и ослабить его. У Эйзенштейна старое отношение к опричнине. Отношение старых историков к опричнине было грубо отрицательным, потому что репрессии Грозного они расценивали, как репрессии Николая Второго, и совершенно отвлекались от исторической обстановки, в которой это происходило.
В наше время другой взгляд на опричнину. Россия, раздробленная на феодальные княжества, т. е. на несколько государств, должна была объединиться, если не хотела подпасть под татарское иго второй раз. Это ясно для всякого и для Эйзенштейна должно было быть ясно. Эйзенштейн не может не знать этого, потому что есть соответствующая литература, а он изобразил каких-то дегенератов. Иван Грозный был человеком с волей, с характером, а у Эйзенштейна он какой-то безвольный Гамлет. Это уже формалистика. Какое нам дело до формализма, — вы нам дайте историческую правду. Изучение требует терпения, а у некоторых постановщиков не хватает терпения и поэтому они соединяют всё воедино и преподносят фильм: вот вам, «глотайте», — тем более, что на нём марка Эйзенштейна. Как же научить людей относиться добросовестно к своим обязанностям и к интересам зрителей и государства? Ведь мы хотим воспитывать молодёжь на правде, а не на том, чтобы искажать правду."
"Изобразил опричников, как последних паршивцев, дегенератов, что-то вроде американского Ку-Клукс-Клана".
Запись беседы с С.М. Эйзенштейном и Н.К. Черкасовым по поводу фильма “Иван Грозный” 26 февраля 1947 года (отрывки)
"Сталин. Вы историю изучали?
Эйзенштейн. Более или менее…
Сталин. Более или менее?.. Я тоже немножко знаком с историей. У вас неправильно показана опричнина. Опричнина — это королевское войско. В отличие от феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамена и уходить с войны, — образовалась регулярная армия, прогрессивная армия. У вас опричники показаны, как ку-клус-клан.
Эйзенштейн сказал, что они одеты в белые колпаки, а у нас — в чёрные.
Молотов. Это принципиальной разницы не составляет.
Сталин. Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения… Царь Иван был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния. В показе Ивана Грозного в таком направлении были допущены отклонения и неправильности. Пётр I — тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России. Ещё больше допустила его Екатерина. И дальше. Разве двор Александра I был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет. Это были немецкие дворы.
Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первый ввёл государственную монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто её ввел, Ленин — второй.
Жданов. Эйзенштейновский Иван Грозный получился неврастеником.
Молотов. Вообще сделан упор на психологизм, на чрезмерное подчёркивание внутренних психологических противоречий и личных переживаний.
Сталин. Нужно показывать исторические фигуры правильно по стилю. Так, например, в первой серии не верно, что Иван Грозный так долго целуется с женой. В те времена это не допускалось.
Жданов. Картина сделана в византийском уклоне, и там тоже это не практиковалось.
Молотов. Вторая серия очень зажата сводами, подвалами, нет свежего воздуха, нет шири Москвы, нет показа народа. Можно показывать разговоры, можно показывать репрессии, но не только это.
Сталин. Иван Грозный был очень жестоким. Показывать, что он был жестоким можно, но нужно показать, почему необходимо быть жестоким. Одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что он не дорезал пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять боярских семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени. А Иван Грозный кого-нибудь казнил и потом долго каялся и молился. Бог ему в этом деле мешал… Нужно было быть ещё решительнее. [...]
Дальше Сталин делает ряд замечаний по поводу трактовки образа Ивана Грозного и говорит о том, что Малюта Скуратов был крупным военачальником и героически погиб в войну с Ливонией...
"Малюта Скуратов был крупным военачальником и героически погиб в войну с Ливонией"
Эйзенштейн. Мы говорим, что в первой серии удался ряд моментов, и это нам даёт уверенность в том, что мы сделаем и вторую серию.
Сталин. Что удалось и хорошо, мы сейчас не говорим, мы говорим сейчас только о недостатках. [...]
Жданов говорит, что Эйзенштейн увлекается тенями (что отвлекает зрителя от действия) и бородой Грозного, что Грозный слишком часто поднимает голову, чтобы было видно его бороду. Эйзенштейн обещает в будущем бороду Грозного укоротить.
"Эйзенштейн увлекается тенями (что отвлекает зрителя от действия)"
"Грозный слишком часто поднимает голову, чтобы было видно его бороду"
Сталин (вспоминая отдельных исполнителей первой серии "Ивана Грозного".) Курбский — великолепен. Очень хорош Старицкий (артист Кадочников.) Он очень хорошо ловит мух. Тоже: будущий царь, а ловит руками мух!
Такие детали нужно давать. Они вскрывают сущность человека...
"Курбский великолепен"
Во время съёмок
"Очень хорош Старицкий (артист Кадочников.) Он очень хорошо ловит мух. Тоже: будущий царь, а ловит руками мух!"
Ну, что же, тогда, значит, вопрос решён. Как вы считаете, товарищи (обращается к Молотову и Жданову), — дать возможность доделать фильм товарищам Черкасову и Эйзенштейну? — и добавляет: передайте об этом товарищу Большакову.
Черкасов спрашивает о некоторых частностях картины и о внешнем облике Ивана Грозного.
Сталин. Облик правильный, его менять не нужно. Хороший внешний облик Ивана Грозного.
Черкасов. Сцену убийства Старицкого можно оставить в сценарии?
Сталин. Можно оставить. Убийства бывали.
Черкасов. У нас есть в сценарии сцена, где Малюта Скуратов душит митрополита Филиппа.
Жданов. Это было в Тверском Отроч-монастыре?
Черкасов. Да. Нужно ли оставить эту сцену?
Сталин сказал, что эту сцену оставить нужно, что это будет исторически правильно. Молотов говорит, что репрессии вообще показывать можно и нужно, но надо показать, почему они делались, во имя чего. Для этого нужно шире показать государственную деятельность, не замыкаться только сценами в подвалах и закрытых помещениях, а показать широкую государственную деятельность.
Черкасов высказывает свои соображения по поводу будущего переделанного сценария, будущей второй серии.
Сталин. На чём будет кончаться картина? Как лучше сделать ещё две картины, то есть 2-ю и 3-ю серии? Как мы это думаем вообще сделать?
Эйзенштейн говорит, что лучше соединить снятый материал второй серии с тем, что осталось в сценарии, — в одну большую картину. Все с этим соглашаются."
Во время съёмок (в центре — Сергей Эйзенштейн)
Черкасов Н.К. о встрече с И.В.Сталиным 24 февраля 1947 года. Извлечение из книги воспоминаний.
"Записки советского актёра". (М., 1953. С.378-381. Книга подписана к печати при жизни И. В. Сталина).
"Встреча с И.В.Сталиным состоялась 24 февраля 1947 года, – когда С. М. Эйзенштейн и я были приглашены к Иосифу Виссарионовичу по вопросу о второй серии фильма «Иван Грозный».
Нам надо было быть в Кремле в 11 часов, но еще за полчаса мы вошли в приемную. В тот вечер мы особенно волновались, но я, пожалуй, несколько меньше, нежели С ,М. Эйзенштейн, ибо считал, что если Иосиф Виссарионович нас пригласил, то вопрос наш получит благоприятное решение.
Войдя в кабинет, мы увидели в глубине его товарища И.В.Сталина, товарищей В.М.Молотова и А.А.Жданова. Мы быстро подошли к Иосифу Виссарионовичу, поздоровались с ним, с В. М.Молотовым и А.А. Ждановым.
Иосиф Виссарионович предложил сесть за длинный стол, стоявший вдоль стены кабинета, и занял председательское место в конце стола. В.М. Молотов и А.А.Жданов сели направо от него, я с С.М. Эйзенштейном — налево.
— Я получил ваше письмо, — строго, по-деловому начал Иосиф Виссарионович, — получил его еще в ноябре, но в силу занятости откладывал встречу. Правда, можно было ответить письменно, но я решил, что будет лучше переговорить лично... Так что же вы думаете делать с картиной?
Мы сказали, что, как мы понимаем, основная наша ошибка состояла в том, что мы растянули и затем искусственно разделили вторую серию фильма на две серии — на вторую и третью. По этой причине ливонский поход, разгром ливонских рыцарей и победоносный выход к морю, то есть те события, ради которых ставилась картина, не вошли во вторую серию. К почему получилась диспропорция между отдельными ее частями и оказались подчеркнутыми такие эпизоды, которые должны были быть проходными. Мы сказали, что исправить картину, как нам кажется, можно, но для этого нужно резко сократить заснятый материал и доснять сцены ливонского похода.
Развернулась беседа, касавшаяся работы над образом Ивана Грозного и общих вопросов создания художественных произведений на исторические темы.
Отвечая на наши вопросы, товарищ И.В.Сталин сделал ряд необычайно интересных и ценных замечаний относительно эпохи Ивана Грозного и принципов художественного воплощения исторических образов.
Говоря о государственной деятельности Грозного, товарищ И.В Сталин заметил, что Иван IV был великим и мудрым правителем, который ограждал страну от проникновения иностранного влияния и стремился объединить Россию. В частности, говоря о прогрессивной деятельности Грозного, товарищ И.В.Сталин подчеркнул, что Иван IV впервые в России ввел монополию внешней торговли, добавив, что после него это сделал только Ленин.
Иосиф Виссарионович отметил также прогрессивную роль опричнины, сказав, что руководитель опричнины Малюта Скуратов был крупным русским военачальником, героически павшим в борьбе с Ливонией.
Коснувшись ошибок Ивана Грозного, Иосиф Виссарионович отметил, что одна из его ошибок состояла в том, что он не сумел ликвидировать пять оставшихся крупных, феодальных семейств, не довел до конца борьбу с феодалами, – если бы он это сделал, то на Руси не было бы смутного времени... И затем Иосиф Виссарионович с юмором добавил, что «тут Ивану помешал Бог»: Грозный ликвидирует одно семейство феодалов, один боярский род, а потом целый год кается и замаливает «грех», тогда как ему нужно было бы действовать еще решительнее!..
Как и всегда, товарищ И.В. Сталин, товарищи В.М. Молотов и А.А.Жданов создали обстановку необычайной простоты, которая позволила нам не только слушать, но и активно включаться в разговор.
Товарищ И.В. Сталин подчеркнул, что исторические образы нужно показывать правдиво и сильно и что самое важное — соблюдать стиль исторической эпохи.
В ходе беседы был затронут ряд вопросов, касающихся нашей кинематографии, отдельных кинокартин, и мы с С.М. Эйзенштейном еще раз убедились, с каким огромным вниманием Иосиф Виссарионович относится к вопросам искусства. Иосиф Виссарионович подробно помнил не только наши фильмы, но и большинство актеров-исполнителей и изумительно точно определял возможности каждого из нас.
Говоря о задачах актера, Иосиф Виссарионович сказал, что самое главное достоинство актера — умение перевоплощаться. Когда я заметил, что в юношеские годы мне удалось часто «наблюдать такого мастера искусства сценического перевоплощения, как Федор Иванович Шаляпин, — Иосиф Виссарионович сказал, что это — великий актер. Припоминая, кто из наших советских актеров владеет способностью перевоплощения, товарищ И. В. Сталин упомянул Н.П.Хмелева.
Мы заговорили о сроках постановки нашей картины. Иосиф Виссарионович сказал, что излишняя торопливость в таком деле не нужна и что самое важное, чтобы картина была сделана в стиле эпохи, в соответствии с исторической правдой. Необходимо выпускать на экраны исключительно кинофильмы высокого качества. Зритель наш вырос, и мы должны показывать ему только высококачественные художественные произведения.
В конце беседы Иосиф Виссарионович спросил, как мы думаем заканчивать фильм.
Я ответил, что, как и предполагалось по первоначальному варианту сценария, фильм должен заканчиваться ливонским походом и победоносным выходом Ивана IV к морю.
Иван IV, в окружении военачальников, знаменосцев и воинов, стоит на берегу моря, перед набегающей волной. Сбылась его заветная юношеская мечта увидеть «море синее, море дальнее, море русское», — и, вглядываясь в даль, он заканчивает фильм словами:
— На морях стоим и стоять будем!
Товарищ И.В. Сталин улыбнулся и весело воскликнул:
— Ну, что же!.. Ведь так и получилось, — и даже намного лучше!.. Заканчивая беседу, Иосиф Виссарионович пожелал нам успеха."
Между прочим, справа от царя стоит Фёдор Колычев (будущий митрополит Филипп), слева — князь Андрей Курбский. В тот момент близкие соратники царя Ивана, потом — его ожесточённые политические противники. Так бывает... Первый был казнён, второй скрылся за границей и оттуда вёл с царём известную полемическую переписку, а также воевал с ним на стороне Литвы
Великий князь Московский Иван IV (известный в истории как Иван Грозный) официально взошёл на престол и впервые в русской истории принял титул царя.
Знаменитая сценка из фильма. Иностранные послы:
— Папа не допустит!
— Европа не согласится!
— Московский князь не имеет права на царский чин.
— Европа не признает его царём!
Ливонский посол:
— Сильным будет — все признают. Надо, чтобы силён не был!
Можно отметить, что в 20-е годы общая историческая оценка Ивана Грозного в СССР была отрицательной, хотя и признавался, например, его "литературный талант" (в переписке с Курбским), а в 30-е годы стала меняться. И в 40-е уже была вполне положительной.
Ниже приводится ряд любопытных высказываний И. Сталина о царе Иване. Я знаю, что некоторые левые считают их очень реакционными (например, отрицательную оценку им Смутного времени — которое можно считать первой русской революцией). Но должен заметить, что определённая доля истины в этих рассуждениях всё же имеется. Абсолютизм был, безусловно, шагом вперёд по сравнению с феодальной раздробленностью — и в Европе, и в России.
Выступление на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о кинофильме “Большая жизнь” 9 августа 1946 года
"Или другой фильм — «Иван Грозный» Эйзенштейна, вторая серия. Не знаю, видел ли кто его, я смотрел, — омерзительная штука! Человек совершенно отвлёкся от истории. Изобразил опричников, как последних паршивцев, дегенератов, что-то вроде американского Ку-Клукс-Клана. Эйзенштейн не понял того, что войска опричнины были прогрессивными войсками, на которые опирался Иван Грозный, чтобы собрать Россию в одно централизованное государство, против феодальных князей, которые хотели раздробить и ослабить его. У Эйзенштейна старое отношение к опричнине. Отношение старых историков к опричнине было грубо отрицательным, потому что репрессии Грозного они расценивали, как репрессии Николая Второго, и совершенно отвлекались от исторической обстановки, в которой это происходило.
В наше время другой взгляд на опричнину. Россия, раздробленная на феодальные княжества, т. е. на несколько государств, должна была объединиться, если не хотела подпасть под татарское иго второй раз. Это ясно для всякого и для Эйзенштейна должно было быть ясно. Эйзенштейн не может не знать этого, потому что есть соответствующая литература, а он изобразил каких-то дегенератов. Иван Грозный был человеком с волей, с характером, а у Эйзенштейна он какой-то безвольный Гамлет. Это уже формалистика. Какое нам дело до формализма, — вы нам дайте историческую правду. Изучение требует терпения, а у некоторых постановщиков не хватает терпения и поэтому они соединяют всё воедино и преподносят фильм: вот вам, «глотайте», — тем более, что на нём марка Эйзенштейна. Как же научить людей относиться добросовестно к своим обязанностям и к интересам зрителей и государства? Ведь мы хотим воспитывать молодёжь на правде, а не на том, чтобы искажать правду."
"Изобразил опричников, как последних паршивцев, дегенератов, что-то вроде американского Ку-Клукс-Клана".
Запись беседы с С.М. Эйзенштейном и Н.К. Черкасовым по поводу фильма “Иван Грозный” 26 февраля 1947 года (отрывки)
"Сталин. Вы историю изучали?
Эйзенштейн. Более или менее…
Сталин. Более или менее?.. Я тоже немножко знаком с историей. У вас неправильно показана опричнина. Опричнина — это королевское войско. В отличие от феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамена и уходить с войны, — образовалась регулярная армия, прогрессивная армия. У вас опричники показаны, как ку-клус-клан.
Эйзенштейн сказал, что они одеты в белые колпаки, а у нас — в чёрные.
Молотов. Это принципиальной разницы не составляет.
Сталин. Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения… Царь Иван был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния. В показе Ивана Грозного в таком направлении были допущены отклонения и неправильности. Пётр I — тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России. Ещё больше допустила его Екатерина. И дальше. Разве двор Александра I был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет. Это были немецкие дворы.
Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первый ввёл государственную монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто её ввел, Ленин — второй.
Жданов. Эйзенштейновский Иван Грозный получился неврастеником.
Молотов. Вообще сделан упор на психологизм, на чрезмерное подчёркивание внутренних психологических противоречий и личных переживаний.
Сталин. Нужно показывать исторические фигуры правильно по стилю. Так, например, в первой серии не верно, что Иван Грозный так долго целуется с женой. В те времена это не допускалось.
Жданов. Картина сделана в византийском уклоне, и там тоже это не практиковалось.
Молотов. Вторая серия очень зажата сводами, подвалами, нет свежего воздуха, нет шири Москвы, нет показа народа. Можно показывать разговоры, можно показывать репрессии, но не только это.
Сталин. Иван Грозный был очень жестоким. Показывать, что он был жестоким можно, но нужно показать, почему необходимо быть жестоким. Одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что он не дорезал пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять боярских семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени. А Иван Грозный кого-нибудь казнил и потом долго каялся и молился. Бог ему в этом деле мешал… Нужно было быть ещё решительнее. [...]
Дальше Сталин делает ряд замечаний по поводу трактовки образа Ивана Грозного и говорит о том, что Малюта Скуратов был крупным военачальником и героически погиб в войну с Ливонией...
"Малюта Скуратов был крупным военачальником и героически погиб в войну с Ливонией"
Эйзенштейн. Мы говорим, что в первой серии удался ряд моментов, и это нам даёт уверенность в том, что мы сделаем и вторую серию.
Сталин. Что удалось и хорошо, мы сейчас не говорим, мы говорим сейчас только о недостатках. [...]
Жданов говорит, что Эйзенштейн увлекается тенями (что отвлекает зрителя от действия) и бородой Грозного, что Грозный слишком часто поднимает голову, чтобы было видно его бороду. Эйзенштейн обещает в будущем бороду Грозного укоротить.
"Эйзенштейн увлекается тенями (что отвлекает зрителя от действия)"
"Грозный слишком часто поднимает голову, чтобы было видно его бороду"
Сталин (вспоминая отдельных исполнителей первой серии "Ивана Грозного".) Курбский — великолепен. Очень хорош Старицкий (артист Кадочников.) Он очень хорошо ловит мух. Тоже: будущий царь, а ловит руками мух!
Такие детали нужно давать. Они вскрывают сущность человека...
"Курбский великолепен"
Во время съёмок
"Очень хорош Старицкий (артист Кадочников.) Он очень хорошо ловит мух. Тоже: будущий царь, а ловит руками мух!"
Ну, что же, тогда, значит, вопрос решён. Как вы считаете, товарищи (обращается к Молотову и Жданову), — дать возможность доделать фильм товарищам Черкасову и Эйзенштейну? — и добавляет: передайте об этом товарищу Большакову.
Черкасов спрашивает о некоторых частностях картины и о внешнем облике Ивана Грозного.
Сталин. Облик правильный, его менять не нужно. Хороший внешний облик Ивана Грозного.
Черкасов. Сцену убийства Старицкого можно оставить в сценарии?
Сталин. Можно оставить. Убийства бывали.
Черкасов. У нас есть в сценарии сцена, где Малюта Скуратов душит митрополита Филиппа.
Жданов. Это было в Тверском Отроч-монастыре?
Черкасов. Да. Нужно ли оставить эту сцену?
Сталин сказал, что эту сцену оставить нужно, что это будет исторически правильно. Молотов говорит, что репрессии вообще показывать можно и нужно, но надо показать, почему они делались, во имя чего. Для этого нужно шире показать государственную деятельность, не замыкаться только сценами в подвалах и закрытых помещениях, а показать широкую государственную деятельность.
Черкасов высказывает свои соображения по поводу будущего переделанного сценария, будущей второй серии.
Сталин. На чём будет кончаться картина? Как лучше сделать ещё две картины, то есть 2-ю и 3-ю серии? Как мы это думаем вообще сделать?
Эйзенштейн говорит, что лучше соединить снятый материал второй серии с тем, что осталось в сценарии, — в одну большую картину. Все с этим соглашаются."
Во время съёмок (в центре — Сергей Эйзенштейн)
Черкасов Н.К. о встрече с И.В.Сталиным 24 февраля 1947 года. Извлечение из книги воспоминаний.
"Записки советского актёра". (М., 1953. С.378-381. Книга подписана к печати при жизни И. В. Сталина).
"Встреча с И.В.Сталиным состоялась 24 февраля 1947 года, – когда С. М. Эйзенштейн и я были приглашены к Иосифу Виссарионовичу по вопросу о второй серии фильма «Иван Грозный».
Нам надо было быть в Кремле в 11 часов, но еще за полчаса мы вошли в приемную. В тот вечер мы особенно волновались, но я, пожалуй, несколько меньше, нежели С ,М. Эйзенштейн, ибо считал, что если Иосиф Виссарионович нас пригласил, то вопрос наш получит благоприятное решение.
Войдя в кабинет, мы увидели в глубине его товарища И.В.Сталина, товарищей В.М.Молотова и А.А.Жданова. Мы быстро подошли к Иосифу Виссарионовичу, поздоровались с ним, с В. М.Молотовым и А.А. Ждановым.
Иосиф Виссарионович предложил сесть за длинный стол, стоявший вдоль стены кабинета, и занял председательское место в конце стола. В.М. Молотов и А.А.Жданов сели направо от него, я с С.М. Эйзенштейном — налево.
— Я получил ваше письмо, — строго, по-деловому начал Иосиф Виссарионович, — получил его еще в ноябре, но в силу занятости откладывал встречу. Правда, можно было ответить письменно, но я решил, что будет лучше переговорить лично... Так что же вы думаете делать с картиной?
Мы сказали, что, как мы понимаем, основная наша ошибка состояла в том, что мы растянули и затем искусственно разделили вторую серию фильма на две серии — на вторую и третью. По этой причине ливонский поход, разгром ливонских рыцарей и победоносный выход к морю, то есть те события, ради которых ставилась картина, не вошли во вторую серию. К почему получилась диспропорция между отдельными ее частями и оказались подчеркнутыми такие эпизоды, которые должны были быть проходными. Мы сказали, что исправить картину, как нам кажется, можно, но для этого нужно резко сократить заснятый материал и доснять сцены ливонского похода.
Развернулась беседа, касавшаяся работы над образом Ивана Грозного и общих вопросов создания художественных произведений на исторические темы.
Отвечая на наши вопросы, товарищ И.В.Сталин сделал ряд необычайно интересных и ценных замечаний относительно эпохи Ивана Грозного и принципов художественного воплощения исторических образов.
Говоря о государственной деятельности Грозного, товарищ И.В Сталин заметил, что Иван IV был великим и мудрым правителем, который ограждал страну от проникновения иностранного влияния и стремился объединить Россию. В частности, говоря о прогрессивной деятельности Грозного, товарищ И.В.Сталин подчеркнул, что Иван IV впервые в России ввел монополию внешней торговли, добавив, что после него это сделал только Ленин.
Иосиф Виссарионович отметил также прогрессивную роль опричнины, сказав, что руководитель опричнины Малюта Скуратов был крупным русским военачальником, героически павшим в борьбе с Ливонией.
Коснувшись ошибок Ивана Грозного, Иосиф Виссарионович отметил, что одна из его ошибок состояла в том, что он не сумел ликвидировать пять оставшихся крупных, феодальных семейств, не довел до конца борьбу с феодалами, – если бы он это сделал, то на Руси не было бы смутного времени... И затем Иосиф Виссарионович с юмором добавил, что «тут Ивану помешал Бог»: Грозный ликвидирует одно семейство феодалов, один боярский род, а потом целый год кается и замаливает «грех», тогда как ему нужно было бы действовать еще решительнее!..
Как и всегда, товарищ И.В. Сталин, товарищи В.М. Молотов и А.А.Жданов создали обстановку необычайной простоты, которая позволила нам не только слушать, но и активно включаться в разговор.
Товарищ И.В. Сталин подчеркнул, что исторические образы нужно показывать правдиво и сильно и что самое важное — соблюдать стиль исторической эпохи.
В ходе беседы был затронут ряд вопросов, касающихся нашей кинематографии, отдельных кинокартин, и мы с С.М. Эйзенштейном еще раз убедились, с каким огромным вниманием Иосиф Виссарионович относится к вопросам искусства. Иосиф Виссарионович подробно помнил не только наши фильмы, но и большинство актеров-исполнителей и изумительно точно определял возможности каждого из нас.
Говоря о задачах актера, Иосиф Виссарионович сказал, что самое главное достоинство актера — умение перевоплощаться. Когда я заметил, что в юношеские годы мне удалось часто «наблюдать такого мастера искусства сценического перевоплощения, как Федор Иванович Шаляпин, — Иосиф Виссарионович сказал, что это — великий актер. Припоминая, кто из наших советских актеров владеет способностью перевоплощения, товарищ И. В. Сталин упомянул Н.П.Хмелева.
Мы заговорили о сроках постановки нашей картины. Иосиф Виссарионович сказал, что излишняя торопливость в таком деле не нужна и что самое важное, чтобы картина была сделана в стиле эпохи, в соответствии с исторической правдой. Необходимо выпускать на экраны исключительно кинофильмы высокого качества. Зритель наш вырос, и мы должны показывать ему только высококачественные художественные произведения.
В конце беседы Иосиф Виссарионович спросил, как мы думаем заканчивать фильм.
Я ответил, что, как и предполагалось по первоначальному варианту сценария, фильм должен заканчиваться ливонским походом и победоносным выходом Ивана IV к морю.
Иван IV, в окружении военачальников, знаменосцев и воинов, стоит на берегу моря, перед набегающей волной. Сбылась его заветная юношеская мечта увидеть «море синее, море дальнее, море русское», — и, вглядываясь в даль, он заканчивает фильм словами:
— На морях стоим и стоять будем!
Товарищ И.В. Сталин улыбнулся и весело воскликнул:
— Ну, что же!.. Ведь так и получилось, — и даже намного лучше!.. Заканчивая беседу, Иосиф Виссарионович пожелал нам успеха."
FI → Вьетнамский Ангкор Ват
Одной из замечательных достопримечтальностей Вьетнама является, несомненно Ми Сон - известный центр средневекового индуизма и его восточный предел на континенте (географически Бали, конечнор, восточнее, но это уже архипелаг...)
Вообще геоистортчески территори я Вьетнама интересна столкновением тут индийской (шла с запада) и китайской (с севера) цивилизаций (индуизм и судьба королевства Чампа/Тьямпа - яркое свидетельсво этого конфликта. Китайцы победили, Чампа была ликвидирована как гос-во в 15 веке - т.е. это было не просто завоевание территории вьетами, а полный геноцид этнически иного населения! Потомки чамов (тех, к-рым удалось сбежать от вьетов) - всего ок. полумиллиона - сейчас живут, в основном, в Камбодже и немного в южном Вьетнаме - а вот на территории центра бывш. королевства Чампа, в т.ч. и его бывшей столицы - Ми Сона их НЕТ вообще. Причем большая часть из сохранившихся чамов сейчас исповедуют ислам - вероятно разочаровались в индуизме, раз он не помог им сохранить свое гос-во (хотя, конечно, проникновение ислама в Чампу было и ранее). Т.е., повторяю австронезийцы чамы НЕ приняли участие в этногенезе вьетов - монголоидов! Их просто перебили всех.
А ведь до этого, в течении многих веков - по крайне мере с 4 в н.э. Чампа (само название появилось, вероятно, позднее) была мощным гос-вом, с переменным успехом противостоявшим агрессивным соседям и агрессорам - вьетам, кхмерам, китайцам, монголам... Только на самом юге нынешней территории Вьетнама до нач. 19 в. сохранялось вассальное вьетам чамское княжество Пандуранга, но и оно было, в конце концов, ликвидировано (именно на его бывш. территории и сохранились нынешние чамы-индуисты - ок. 100 тыс. - на 90 млн. население Вьетнама!).
Вот такой вот у вьетов произошел марш на юг в 15 в.! Вслед за этим, учитывая упадок кхмерской империи, Вьетнам становится активным участником борьбы с Сиамом за кхмерское наследство - но это уже регион буд. Сайгона.
Теперь о самом Ми Соне - этот город был столицей Чампы до 12 в., а потом оставлен по неясным причинам (наводнение, эпидемии и т.п. - таких примеров истории довольно много!), но продолжал оставаться индуистским святилищем и местом паломничества.
Считается вьетнамским Ангкор Ватом, хотя сами масштабы сооружений, безусловно, поменьше.
Всего ту в разные периоды было возведено ок. 70 храмов (основная архитектурно-строительная особенность - отсутствие раствора, версия, что храм складывался из необоженных кирпичей полностью, а потом ЦЕЛИКОМ обжигался особым способом).
Сейчас осталось лишь 20 храмов и причина этому - события 20 в., а именно вьетнамская война! Американцы к хренам разбомбили этот выдающийся храмовый комплекс с воздуха в 60-е годы, хотя сам р-н находился в Южном Вьетнаме - т.е., формально, под их контролем! Но они решили, что проводить сухопутную операцию/зачистку - себе дороже, вот и послали бомбардировщики!
Между прочим ни о компенсациях, ни о помощи в восстановлении никто и не заикается - на реставрации работают итальянцы и немцы на небольшие деньги выделяемые ЮНЕСКО...
Да, попали мы в Ми Сон из Дананга, ехать примерно полтора часа - и оно того стоит!
Смотрим фото Ми Сона:
Перед каждым храмом была табличка на санскрите - кто построил и в честь чего:
Тема плодородия в виде половых органов, естественно присутствует - индуизм же:
Вот в таком виде находится сейчас часть храмов Ми Сона после американских варваров:
Воронка от бомбы:
"Голые" горы - последствия применения эйджент оранджа:
Джунгли в окрестностях храмового комплекса - когда-то тут шумел город:
Другие отчеты по поездке:
Карта и технические подробности круиза - http://nosikot.livejournal.com/2818563.h
Пирамиды Сианя - http://nosikot.livejournal.com/2784071.h
Гонконг - http://nosikot.livejournal.com/2797322.h
"Летающие острова" бухты Халонг - http://nosikot.livejournal.com/2822604.h
Пещера "Дворец небесной принцессы" - http://nosikot.livejournal.com/2870961.h
Столица - текё - Ханой - http://nosikot.livejournal.com/2873529.h
Военная история Вьетнама Ч.1 + традиционный водный театр - http://nosikot.livejournal.com/2875811.h
Пирамида из сбитых американских самолетов - http://nosikot.livejournal.com/2878261.html
реклама
популярное
Теги
2011 audi r8, Affordable seo agency, Air Conditioning Orange County, antalya escort, ashwagandha examine, Aura Kasih, auto title loans, bank of america mortgage login, buy steroids online, buy testosterone cypionate, car title loans, checkers fast food near me, disco polo 2015 online, fidelity netbenefits login, forskolin amazon.ca, game of war fire age cheats, hca interview answers, Health Insurance, healthy breakfast bars, Hotel Frankfurt Oder, how to unlock canada iphone 4, mobile, mobile strike cheats ios, nootropics meaning, orange county electrician service, sell used car northglenn, ser organizadora de bodas, spesifikasi smartphone android, the top guidelines on details for bowers website, Traffic Tree Monetizer Download, Traffic Tree Monetizer Review, Vectorize Vector Packs, vectorize vector packs for illustrator, video card, wkr_ceni 2 film online, wybacz ale wci__ ci_ kocham, yoga burn by zoe reviews, Девушка, Эротика, зарекомендовавшие себя годами испытаний. ознакомиться с ними вы можете непосредственно в хелпе прогр
Показать все теги